Несмотря на включение в санкционный список, блокировку на Facebook и в Google News Федеральное агентство новостей продолжает борьбу за место в информационном пространстве. Мы поговорили с Леонидом Левиным (депутатом Госдумы, председателем комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи) о том, как эффективнее вести эту борьбу, может ли Россия помочь своим СМИ за границей, чем отличается подход к fake news у нас и в Европе и как будет развиваться российское законодательстве в сфере медиа в ближайшие годы.
— Леонид Леонидович, власти США добавили в черный список сразу несколько российских СМИ — в том числе Федеральное агентство новостей. Ранее был заблокирован аккаунт ФАН в Facebook, дважды за прошлый год наши материалы блокировали в Google News.
Издание обратилось в российские контролирующие структуры с требованием пресечь цензуру со стороны западных монополистов, но что реально можно сделать со стороны России в этой ситуации, как вам видится?
— Конечно, удивляет ситуация, когда в США, где так гордятся своей свободой слова, где все подобные споры об ограничениях работы СМИ всегда трактуются в пользу журналистов, практикуется такое отношение к российским изданиям. Это достаточно странно для страны, которая демонстрирует свой приоритет в Первой поправке к своей Конституции, где декларируется обязательная возможность высказывания разных мнений.
Какие шаги в этом случае могут быть со стороны России? На мой взгляд, самым лучшим показателем нашей работы является востребованность российских средств массовой информации за границей. Сегодня надо уметь работать с информацией, представлять альтернативную точку зрения.
Я думаю, путь защиты, выбранный вашей редакцией, обоснованный. Здесь речь идет не только о защите чести и достоинства, необходимо использовать все возможности продолжить работу за границей. Крупнейшие платформы не дают возможность высказывать разные мнения.
Можно только представить себе давление, которое оказывается на зарубежные социальные сети со стороны Конгресса США и других органов власти, которые пытаются еще больше закрутить гайки, чтобы альтернативное мнение не доходило до простых американцев. С учетом того, что все эти компании работают под действием американского законодательства, надо понимать, в каких условиях они находятся.
Посмотрим, как будет развиваться ваше дело против Facebook. Уверен, это правильный путь. Думаю, в вашем случае (как и в случае с телеканалом RT, который также постоянно пытаются заблокировать в ряде стран) лучшее решение — это максимальная открытость и привлечение внимания аудитории, органов власти и других СМИ. Тем более, как показывает практика, большинство западных ограничений неэффективны и привлекают еще больше внимания к заблокированным СМИ.
В итоге эти меры приведут к эффекту Стрейзанд: когда кто-то хотел что-то скрыть, но только привлек к этой информации еще больше внимания. Очевидно, что действия крупных ресурсов, в данном случае Facebook, демонстрируют политическую ангажированность.
— Как вы оцениваете наши шансы на продолжение работы в зарубежном информационном пространстве и наше право на это?
— Вы занимаете объективную позицию в содержании материалов, а с точки зрения продвижения информации — агрессивную позицию. Думаю, вы имеете на это право, вы — частный сервис и заинтересованы в продвижении своей информации. Но вы не нарушаете законы в продвижении своих новостей, поэтому обвинения вас в закупке какой-то рекламы или каком-то особом продвижении не выдерживают критики.
Мне кажется, эти аргументы недостаточны для того, чтобы обвинять СМИ в злоупотреблении свободой слова и лишать подписчиков информации. Если бы Facebook обвинил вас в нарушении правил сети, если он такое нарушение заметил и заявил бы об этом публично, не блокируя аккаунт, тогда у подписчиков был бы выбор, они могли бы решить, что им делать — сохранить подписку или отписаться.
Но в данном случае у пользователей нет такого выбора: их просто лишают возможности получать ваши новости, и здесь мне видится злоупотребление правом собственника платформы — явная дискриминация пользователей по идеологическому признаку.
— Наблюдаете ли вы аналогичные процессы в России в отношении СМИ?
— В России таких ограничений нет, мы так не действуем. У нас есть ограничения для тех случаев, где нарушается закон, но законодательные принципы достаточно прозрачны, понятны и изложены в принятых на сегодняшний день актах. Кроме того, любое решение регулятора в нашей стране можно оспорить в суде.
— Как поменяется регулирование интернет-платформ в ближайшее время?
— Вся интернет-сфера будет подвержена большим изменениям в ближайшие годы просто потому что она будет более активно входить в нашу повседневность и регулироваться новыми законодательными нормами, которых у нас сейчас просто нет.
Приведу простой пример: у нас всего около 8000 законов, из них регулирования Интернета касается не более 50. При этом Интернет уже составляет более 5% доли отечественной экономики и ощутимо входит в нашу жизнь. Очевидно, что при возрастании роли этой сферы количество регулирующих ее законов будет увеличиваться.
Новые сферы — краудфандинг, блокчейн, электронная подпись, принципы идентификации пользователя — еще недавно не были так заметны, чтобы считалось нужным их регулировать законом. Предстоит большая работа ключевым четырем комитетам Госдумы, которые имеют отношения к интернет-пространству. Часть законов уже поступила в Думу, большая часть готовится.
— На этой неделе комитет по информационным технологиям обсуждал два новых закона — в том числе о фейковых новостях. Во время дискуссии прозвучало мнение, что в Европе законы о фейках нужны в том числе для борьбы с неугодными российскими СМИ. Согласны ли вы с такой точкой зрения? И как будет прописываться подобный закон у нас?
— Этот аргумент действительно используется для попытки дискредитации СМИ из России и их подачи того или иного материала. Такой способ борьбы позволяет называть любой «неудобный» материал фейком и российской пропагандой.
Более того, сегодня пытаются в ряд международных регулирующих актов вставить понятие фейковых новостей, не скрывая того, что это будет использоваться для устранения неудобных мнений. Термин fake news уже достаточно широко используется, к месту и не к месту — тот же президент США, как мы видим, называет производителями фейков ключевые американские СМИ.
Обсуждаемые предложения по изменению отечественного законодательства более понятны. Мы говорим о fake news в тех случаях, когда физическое или юридическое лицо намеренно распространяет заведомо ложные сведения, и это можно доказать юридически.
В последний раз такое было во время трагедии в Кемерово, когда некий человек обзванивал морги, жителей города, органы власти и общественные организации с рассказами о сотнях трупов. Его сведения не были обоснованы и подтверждены, все делалось намеренно, чтобы запустить панические настроения. Это конкретный пример распространения недостоверной информации, которое может привести к серьезным последствиям.
Мы хотим бороться с такими злоумышленниками и создать для этой борьбы все законные основания. Но мы понимаем, что здесь надо быть очень аккуратными и не обвинить добросовестного журналиста в фейке после его расследования с неточными данными. Здесь есть тонкая грань в плане оценки.
Как и с так называемым законом «о неуважении госсимволов» — мы ищем золотую середину между искренней борьбой с теми, кто намеренно дискредитирует властные институты и демократическую систему в целом, и использованием закона против общественных деятелей и людей с активной гражданской позицией, критикующих действия конкретных чиновников.
Важно, чтобы чиновник не стал с помощью закона сводить счеты с автором критической публикации, вместо поиска решения проблем, в ней описанных. Нельзя опять оказаться в ситуации, когда суды могут произвольно трактовать нормы закона — мы с этим уже столкнулись при применении статьи 282 УК РФ. По этой статье суды зачастую осуждали людей, которые точно не представляли общественной опасности. Нам надо предотвратить такие риски еще на этапе проработки новых законов.
Автор:
Евгения Авраменко
Источник: